Глава СКП о коррупции и рейдерстве: «Если хотят остаться на свободе, то пусть возмещают деньгами и владениями»

«Прокуратуре ничто не мешало проводить антикоррупционную работу с такой же эффективностью» - Александр Бастрыкин, председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ в интервью изданию «Ведомостям» среди прочего ответил на вопросы о коррупции и рейдерстве.

— Какова динамика расследования СКП дел о коррупции?

— В прошлом декабре я подписал указание «Об организации работы в системе Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации в сфере противодействия коррупции». Его смысл — установить единообразный подход к вопросам организации расследования преступлений коррупционной направленности.

Разработана и введена статистическая отчетность. Даны определенные методические рекомендации. В ряде следственных управлений (по Москве, Волгоградской, Смоленской, Тульской областям) созданы специализированные подразделения по расследованию коррупционных преступлений. В их составе — наиболее опытные, квалифицированные и инициативные следователи.

В прошлом году в следственные органы Следственного комитета поступило 48 887 сообщений о преступлениях коррупционной направленности. Это на 1718, или 3,6%, больше показателя за 2007 г. По итогам их рассмотрения возбуждено 10 100 уголовных дел — на 1,6% больше аналогичного показателя за 2007 г. (9925 дел). В этом году, напротив, тенденция к снижению количества подобных обращений. В I квартале 2009 г. их было 14 294 — на 10,5% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Но дела, несмотря на это, возбуждали чаще — их уже 4155 (+19%).

Кстати, возвращаясь к вопросу о необходимости создания СКП… Ведь прокуратуре ничто не мешало проводить антикоррупционную работу с такой же эффективностью прежде. Наоборот, вроде бы проще, когда все полномочия сосредоточены в одних руках… Кстати, сейчас значительное количество дел прокуроры возвращают нам на доследование, и мы в большинстве случаев с этим соглашаемся. Такой подход позволяет еще в досудебной стадии устранить недостатки следствия.

— А какие сферы наиболее коррумпированы?

— Статистика показывает, что наиболее коррумпированными остаются правоохранительная сфера (в 2008 г. к уголовной ответственности было привлечено 3329 человек), сфера здравоохранения (433), образования (378). Но растет число преступлений и в других областях. Например, в финансово-бюджетной сфере за I квартал к ответственности привлекли 194 человека (за весь 2008 год их было 137).

Нередко уголовные дела возбуждаются в отношении групп коррупционеров. СУ СКП по Москве завершено расследование уголовного дела в отношении преступного сообщества, в состав которого помимо предпринимателей входили руководители ОБЭП УВД по СЗАО Москвы, бывший прокурор этого округа Валерий Самойлов, тушинский межрайонный прокурор Борис Нерсесян и следователь той же прокуратуры Павел Кирилин, которые производили незаконное изъятие имущества у ряда коммерческих структур Москвы под предлогом его «контрабандного происхождения», а затем через структуры РФФИ производили его «уценку» и продавали по рыночным ценам. В результате причинен ущерб на сумму более 550 млн руб.

— Каковы основные коррупционные факторы?

— Прежде всего ненадлежащий контроль за работой должностных лиц со стороны их руководителей и недостаточная работа правоохранительных органов по выявлению и привлечению к ответственности коррупционеров. Из-за чего у них возникает чувство безнаказанности. По-прежнему многие коррупционеры обладают иммунитетом от уголовного преследования и процедура привлечения их к уголовной ответственности занимает значительное время (от одного до двух лет), что дает им возможность оказывать давление на участников уголовного процесса, уничтожать документы и т. п. Например, в отношении судей согласие на привлечение к уголовной ответственности дает общественная организация самих судей — квалификационная коллегия судей. На практике это иногда приводит к необоснованному отказу или к умышленному затягиванию сроков рассмотрения наших представлений.

Но не в меньшей мере коррупции способствует само состояние общества, готовность граждан платить взятки за реализацию своих законных интересов, за хорошее отношение врача и учителя к членам семьи, за продвижение по службе и т. д.

— Из статистики следует, что врачи, учителя и гаишники — главные коррупционеры. Насколько это соответствует реальности?

— Я тоже скептически отношусь к таким утверждениям. Скорее это особенности статистики. Коррупция — это особенный феномен. Этот вид преступности достаточно латентен. А законодательство по-прежнему несовершенно: в нем много нерешенных коллизий и пробелов, обилие норм с альтернативными санкциями, недостаток запретов на различные виды коррумпированного поведения. В нем отсутствуют само понятие «коррупционное преступление» и четкий перечень преступлений, относящихся к коррупционным. Из-за этого трудно объективно оценить состояние и уровень коррупционной преступности.

Мы, кстати, предлагаем внести некоторые изменения в закон об оперативно-розыскной деятельности. В частности, расширить установленный в УПК перечень оснований для продления срока проверки по сообщению о преступлении коррупционной направленности до 30 суток: отсутствие жестких ограничений по срокам позволит провести проверку более качественно и результативно. Кроме того, наделить руководителей следственных органов полномочиями по ознакомлению с материалами оперативно-розыскной деятельности по расследуемым уголовным делам о коррупции в полном объеме.

— Часто ли привлекаете к ответственности судей?

— Таких дел становится больше. Наиболее характерными примерами являются уголовные дела в отношении мирового судьи судебного участка № 83 Волгограда Ольги Акимовой, которая путем обмана приобрела право на квартиру умершего человека. Также уголовное дело в отношении судьи Ленинского районного суда Краснодара Игоря Савицкого, который в составе организованной преступной группы выносил заведомо неправосудные судебные решения и фальсифицировал материалы гражданских дел, что позволило в период с 2003 по 2005 г. завладеть пятью квартирами граждан общей стоимостью более 4 млн руб.

Кроме того, буквально недавно возбуждено уголовное дело в отношении судьи Арбитражного суда Кемеровской области Ольги Левченко, подозреваемой в мошенничестве. Судья, не имея реальной возможности влиять на разрешение дела, через посредника — арбитражного управляющего Евгения Якима — потребовала от директора денежные средства за оказание содействия, угрожая негативными последствиями для предприятия.

— А много ли дел о рейдерстве? И что это за дела?

— Всего с 2007 г. следователями Следственного комитета расследовалось более 80 уголовных дел о рейдерстве. В суд направлено свыше 10 дел. У нас есть примеры грамотно организованной и спланированной работы по выявлению рейдерства — известное уголовное дело в отношении членов организованного преступного сообщества под руководством Владимира Барсукова (Кумарина), которое бесчинствовало на территории Санкт-Петербурга в течение нескольких лет.

Банда преступников, запугивая и расправляясь с теми, кто стоял у них на пути, завладела имуществом магазина «Смольненский», Петербургского нефтяного терминала, Кондитерской фабрики им. Крупской, отеля «Санкт-Петербург», универсама «Пулковский» и других предприятий. Окончены расследования дел и в отношении других дерзких и опасных организованных сообществ. Так, пресечена преступная деятельность группировок рейдеров Сергея Шимкевича, Олега Оляды и др., совершивших незаконный захват собственности ОАО «Томскнефть» на общую сумму более 8 млрд руб. и еще 18 преступлений экономической направленности; Андрея Леухина и еще 10 обвиняемых в завладении имуществом и денежными средствами ООО «Северо-Западная финансовая группа», ОАО «Терминал», ООО «Дары моря» на общую сумму свыше 347 млн руб.

В расследовании громких, резонансных уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях мы активно взаимодействуем с оперативными органами ФСБ России, это сотрудничество имеет глубокие корни и, как правило, деловой, неформальный характер, что положительно сказывается на его результатах.

— В Минюсте по поручению президента о либерализации уголовного законодательства подготовлен пакет поправок в Уголовный кодекс. Предлагается, в частности, значительно снизить сроки наказаний по экономическим преступлениям, в том числе мошенничеству, растрате, причинению ущерба без цели хищения, отмыванию денег. Как вы относитесь к таким инициативам?

— Следственный комитет всегда очень активно участвует в рассмотрении и обсуждении таких законопроектов, имеющих непосредственное отношение к сфере его деятельности. В целом упомянутые предложения заслуживают внимания при условии одновременного установления штрафов, многократно превышающих нанесенный ущерб. Другое дело, нужно принимать такие решения не потому, что в стране не хватает тюрем, не потому, что мы думаем, как побольше выпустить.

Надо думать том, как не допустить преступлений, как проводить профилактическую работу. В США дали Мэдоффу 150 лет — и никто не говорит, что там слишком строгое законодательство. Некуда сажать — это не аргументация. Меня она как гражданина не устраивает. Я читаю сводки. Ежедневно в России убивают и насилуют по 15-20 детей. А нам говорят: знаете, у нас тюрем не хватает, давайте сокращать сроки.

Я считаю наоборот: по особо опасным преступлениям против личности сроки надо увеличивать. А что касается экономических преступлений — может быть, сажать и не обязательно, но тогда надо полностью восстановить конфискацию имущества. Недалеко от моей служебной дачи в Москве я вижу настоящие замки. Во Франции таких замков не найдешь в таком количестве. Я бы хотел знать, где владельцы этих замков такие деньги заработали. Если доказана вина этих людей, не надо их в тюрьму сажать. Но надо, чтобы в таких замках появлялись дома престарелых. Или детские сады. Или детские дома. Санатории. А бывшие владельцы пускай там работают привратниками и моют полы. Но ведь так вопрос авторы этих реформ не ставят?

— Однако институт конфискации уже есть в Уголовном кодексе.

— А давайте посмотрим статистику. Она применяется только в 10 случаях из 100, когда она возможна. Потому что все переписывают на тещ и на бабушек. Не подкопаться.

Значит, надо расширить круг фигурантов, в отношении которых может применяться конфискация. Доказали, что чиновник украл, а на наворованное построил большое поместье, записанное на тещу. Значит, тещу надо переселить на дачу, а поместье отдать государству. Подытоживая — экономические преступники если хотят остаться на свободе, то пусть возмещают деньгами и владениями. А убийц и насильников надо наказывать по полной строгости, как в Америке.